флакончик духов продавщица. – Недели три уже как завезли.
Теперь Николай шёл за матерью, от греха. Не дай бог она снова потеряется. Он в подробностях рассказал ей о своём недавнем приключении. Мать удивилась, конечно.
– Да тебе просто приснилось. Поэтому и не пришёл, наверное, вовремя, – улыбается мать.
– Нет мам, не спал я, – отвечает сын, – всё именно так и было. Купили с тобой сахар, и я его отнёс. А ты где-то потерялась по дороге.
– Да где же здесь можно потеряться? – смеётся мать.
Мать с сыном вошли в дом и прошли на кухню.
– А это откуда? – бледнеет женщина, глядя на такую же сумку с сахаром на столе.
– Говорю же тебе, купили мы с тобой.
– Но это невозможно, – щупает женщина сумку, – точно такая же, как у меня.
– Я же тебе говорю, а ты не веришь, – обижается сын.
– Да верю я, сынок, верю, – бледнеет мать ещё сильнее. – Смотри-ка, даже шов такой же, как я зашивала.
– Мам, – шепчет сын, – а вдруг я эту сумку из параллельного мира принёс?
– Так отнеси её обратно, – шутит мать в ответ сыну. – Зачем нам две сумки? Нет никаких параллельных миров, сынок.
– А откуда тогда сумка? – криво улыбнулся Николай.
– Не знаю, сынок, не знаю.
Ты это я
Уже совсем стемнело, и дворик опустел, а Нина Ивановна всё сидела на своей любимой лавочке. А куда ей спешить? Дома её много лет никто не ждёт, разве только ненавистный телевизор да куча старых журналов ещё советских времен, зачитанных до дыр. А здесь на лавочке ей было куда привычней и уютней. Здесь и поговорить есть с кем, и понаблюдать можно за бурлящей городской жизнью. Куда интересней телевизора. Сиди и смотри ежедневный сериал. Правда, заходит к ней пару раз в неделю старая подруга, Зоя Михайловна, с которой когда-то работали на одной фабрике. Зайдёт на полчаса, поинтересуется здоровьем, и была такова. А чего ей со старухой сидеть, у неё с семьёй всё в порядке – и дети, и внуки. Да и моложе она аж на пятнадцать лет. С каждым годом этот разрыв в годах становится всё заметней.
Нина Ивановна вздохнула и, с трудом поднявшись с любимой лавочки, направилась к своему подъезду. Завтра будет новый день, если Бог даст, а сегодня надо ещё умудриться забраться на третий этаж, и если получится, то уснуть. Годы летят, и теперь, когда ей совсем скоро стукнет восемьдесят, ходить становится всё трудней и уснуть ночью почти невозможно. Ревматизм и бессонница замучили. Когда она думала о своих годах, ей всегда становилось грустно. Жизнь прожила, а чего она видела в этой жизни? Да ничего хорошего. Муж сбежал, как только она родила сына. А после и сын погиб на Камчатке, не дожив и до тридцати. Эх, жизнь, жизнь. Никакой радости от тебя.
Нина Ивановна вошла в квартиру и закрыла замок в двери на два оборота. Опять эти стены. Как же они надоели. У людей в квартирах тепло и уютно, а у неё холод какой-то всегда.
Она прошла на кухню и поставила чайник на огонь. Открыла шкаф и достала начатую баночку варенья.
– Этим летом надо ещё варенье сделать, если сил хватит, – подумала она.
Нина Ивановна отхлёбывала из чашки горячий чай и вспоминала свою молодость. Она часто вспоминала свою молодость. Как же хорошо тогда было и как становилось горько на душе от того, что всё это никогда уже не вернётся.
Нина Ивановна опёрлась о стол обеими руками, чтобы помочь себе встать и пойти в свою спальню, как вдруг заметила…
Она вдруг заметила, как с другого конца стола вроде как воздух задрожал. Старушка снова опустилась на свой стул и стала с интересом наблюдать, как в воздухе стала проявляться фигура девушки. Какой-то знакомой девушки, как ей казалось, из очень далёкого прошлого. Фигура все чётче проявлялась, и вскоре за столом напротив уже сидела вполне реальная девчушка.
Только теперь Нина Ивановна узнала эту девушку. Это была она сама, только совсем ещё молоденькая.
– Здравствуй, – тихо поздоровалась девушка.
– Здравствуй, – ответила Нина Ивановна, нисколько не испугавшись. – А разве так бывает?
– Бывает, – сказала девушка, – хочешь, я буду иногда приходить к тебе?
– Хочу, – шепчет старушка, с интересом разглядывая себя. – Так вот какой я была.
– Так вот какой я буду, – шепчет девушка.
Теперь к Нине Ивановне каждый день стала приходить эта девушка. Они пили чай и подолгу беседовали. Девушка рассказывала разные случаи из её жизни, о которых Нина Ивановна давно уже забыла. А Нина Ивановна подсказывала девушке, как ей лучше поступить в той или иной ситуации. Теперь Нина Ивановна совсем не скучала. Теперь ей было с кем проводить время. И болезни и бессонница ушли на второй план. Теперь она совсем не включала телевизор и давно уже не брала в руки старые журналы.
– А вчера я познакомилась с Николаем, – говорит девушка. – Как думаешь, я буду с ним счастлива?
– Нет, не будешь. Бросит он тебя, как только ты родишь ребёнка.
– Нет. Я тебе не верю, – говорит девушка. – Он хороший. Он любит меня.
– Ну как же ты не веришь, если ты это я, – улыбается старушка. – Можешь не сомневаться. Бросит и глазом не моргнёт. К Машке Скворцовой он уйдёт. С ней жить будет.
– Так ведь у Машки есть жених! – удивилась девушка.
– Пока есть, но скоро не будет.
– Всё равно не верю. Коля хороший, – загрустила девушка, – он меня любит, и я его.
– Не любит он тебя, – вздыхает старушка, – другое ему от тебя нужно. Хотя ничего теперь не изменишь.
Теперь Нина Ивановна всё реже появлялась на своей любимой лавочке. А вскоре и совсем перестала выходить. Теперь у неё было с кем проводить время. Соседи часто слышат, как старушка с кем-то разговаривает, а бывает, что и смеётся.
Как-то зашла к ней её старая подруга Зоя проведать, как она там, и поинтересоваться, почему она на воздух не выходит. Вот Нина Ивановна и рассказала Зое, с кем она теперь проводит время и как спасается от одиночества.
Чёрная старуха и Фёдор – добрая душа
Любил Фёдор выпить, да он и не скрывал этого. А от кого скрывать-то, коль в деревне его никто трезвым никогда и не видел. Не помнят люди, когда Фёдор трезвым по деревне прошёл. Ну разве только когда в школе учился. Хотя и в те времена его батька лупил как сидорову козу за грешки эти. Ну да ладно. Пусть себе пьёт, если есть где взять. Не об этом сейчас речь. Да и плохого он людям ничего не делал. Хоть и дружил он с зелёным змием, но душа у него была добрая. Ни злого слова от него не услышишь, ни злого взгляда не увидишь. Никакой тебе агрессии против жителей деревни. Наоборот, как махнёт рюмочку, так и идёт по деревне в поисках нуждающихся. Ищет, значит, кому помощь его нужна. А уж коль найдёт кого, то обязательно поможет. Не за просто так, конечно. За рюмочку живительной. Ну, а люди что? Люди не против, коль человек сам помощь свою предлагает. Много-то он не выпьет, а вот руки у Фёдора золотые. Хочешь – трактор тебе починит, хочешь – печку переберёт, а хочешь – и дом новый поднять поможет. Золото, а не мужик, хоть и пьющий.
Жену свою Фёдор старался не обижать. Уж коль выпьет, то делает всё, чтобы она не заметила. То чесночину под язык положит, а то сам пораньше спать уляжется, пока жена с работы не пришла. Ну, а уж если сильно где гульнёт, так лучше у забора где кемарнёт, но домой ни-ни. Чтобы, значит, не расстраивать супругу-то. Только вот трудно её обмануть, коль жена ни разу за двадцать лет трезвым его не видела. Вы мне скажете, куда, мол, она смотрела, когда замуж выходила. А я вам скажу: вот ведь что любовь-то делает.
Как мне рассказал сам Фёдор, случай этот приключился с ним какой-то осенью. Картошка в тот год у всех уродилась,
